Часть 1: Coming to America
В Детройте посидели еще часика три, и уже начинало так конкретно плющить. По самым скромным прикидкам на ногах были не менее суток. Последний бросок на Запад – четыре часа, и мы в Фениксе. Глубокий вечер, полупустой аэропорт, длинные переходы. В конце радостная встреча.
Приемный комитет состоял из двух американцев и четырех американок. Все, мягко говоря, были невысокого роста и примерно такой же ширины. «Хорошо тут люди живут, сытно», – вяло отметилось в еще бодрствовавшей части головного мозга. Американок звали: Анна Слободчикофф, преподаватель, главный и единственный, русского языка в NAU (Университет Северной Аризоны). Ее дочь Кэтрин, и две толстушки-хохотушки Дебора и Эрика – соответственно студентки. Все говорили по-русски, что нас крайне удивило. С Аннушкой все было ясно – у нее был раньше русский муж (сын эмигрантов), от которого она получила фамилию и выучила великий и могучий, и который ее сразу после этого бросил с одним лишним языком и двумя детьми, видимо выполнив свою миссию. Сына звали Майкл или Мишаня. По-русски он говорил очень здорово, правда с легка пидорастическими интонациями, Кэт же учить язык отказывалась. То ли из-за обиды на ушедшего в партизаны папу, то ли, уразумев, что американской девушке русский язык в жизни вряд ли пригодится. О мотивах Деби и Эрики судить не мог. Шестым был довольно крепкий на фоне остальных молодой человек по имени Мэттью, которого мы было окрестили Матвейкой. Первым. Но он в нашей истории оказался персонажем эпизодическим. Потом были Матвейка-Второй и Матвейка-Третий, последний самый интересный, и к нему я еще вернусь.
Вежливо поздоровавшись сверху вниз с макушками встречающих, мы проследовали в большой мироавтобус, надеясь побыстрее добраться до нужного места и забытся в коматозном состоянии. Но контрагенты горели проявить гостеприимство и покормить нас перед дальней дорогой. Они затащили нас в кафе, где нам подали настоящий АМЕРИКАНСКИЙ ЯБЛОЧНЫЙ ПИРОГ. Пирог простых сибирских парней очень впечатлил, поскольку состоял процентов на 90 из сахара. После первого кусочка у меня все слиплось все во рту, после второго – в жопе.
До Флагстаффа, который от Феникса оказался не близко, добрались уже глубокой ночью. Заселили нас в студенческое общежитие и объяснили, что это общежитие – временное, чисто на первые две недели а потом нас переселят в другое. Поцентровее и помоднее. Нам выдали ключи от комнат, которые одновременно же являлись ключами от входных дверей. Именно так! Во множественном числе – «дверей». Входов было несколько, вахта была расположена только рядом с главным, на ней обычно кто-то дежурил. Через боковые двери можно было приходить и уходить когда заблагорассудится! Приводить кого угодно!!! У меня сразу взорвался мозг. В наших общагах на входе сидела babushka, которая не то что чужих, своих не всегда пускала. Я в 99% случаев проходил удачно, потому что был прилично одет в очки – меня вахтерши любили с первого взгляда, как родного внука. Другим было сложнее. А тут – свобода! Я снова понял, что в Америке мне понравится.
Меня поселили в комнату с Вовчиком. Не спали мы к тому моменту около 33 часов, что стало абсолютным рекордом на всю оставшуюся жизнь. Хотелось упасть, уснуть и умереть, как Гамлету, но сперва надо было смыть с себя грязь двух континентов. Пошли в душ толпой, чтобы не так страшно.
Знаете, какой момент в первом «Крестном отце» в конце 80-ых, когда его только начали показывать, неизменно вызывал здоровый смех и нездоровое веселье в зале? Когда Клеменца инструктирует Майкла, что, дескать, в туалете сливной бачок старинной системы – высокий и с цепочкой. Речь, напомню шла, о Штатах конца 40-ых годов. Смешно было потому, что у нас такие бачки в тот момент были не только во всех общественных местах, но и в подавляющем большинстве квартир.
А теперь представьте привычный ныне смеситель на душе, где одна ручка, которую надо поворачивать. К себе и от себя – напор, вправо и влево – температура воды. С вперед-назад мы разобрались, далее мысль не прошла. Четыре голых мужика бегали по огромной душевой глубокой ночью, дергали за все ручки на смесителях и искали, из которого течет теплая вода. Та была то горячая, то ледяная. Мы материли тупых пиндосов, которые не могут нормально починить свой факинг водопровод, и мылись контрастным способом, прыгая из одной кабинки в другую.
К слову, разобрались в системе мы только день на третий. А до того был сплошной порно-цирк. С тех пор Задорнова физически переносить перестал.
День первый был насыщен событиями и людьми. События были довольно обычны. Нас сфотографировали для пропусков, обработали фотки тут же на компьютере и распечатали. Я увидел компьютер который работал не на DOSе (взрыв мозга), цветной принтер (взрыв). На пропуске была магнитная полоса, потому что пропуск одновременно был студенческой картой, на которую мне перечислили денег (взрыв), примерно 100 долларов (ВЗРЫВ). Потом повели в столовую, где с меня на входе сняли что-то около трех долларов – а внутри ешь, что хочешь и сколько сможешь (взрыв). После обеда нам выдали по полтораста баксов на карманные расходы (ВЗРЫВ-ВЗРЫВ-ВЗРЫВ и тотальное охуение) и вежливо спросили, куда мы бы хотели заехать в первую очередь. Мы как высокодуховные русские люди попросились в книжный. Книжный был букинистическим – размером с пол футбольного поля и заставлен полками до потолка. Вышел счастливый, как нагруженный ишак.
В общем, я не буду всего перечислять. Просто все, что у нас появлялось во второй половине 90-ых – супермаркеты, СД-диски, компьютеры, принтеры, кассовые аппараты с лазером, банкоматы, кредитные карты… ВСЕ, к чему другие русские люди адаптировались постепенно и годами, я увидел в течение нескольких первых дней. Не снаружи, как турист, а изнутри, постоянно сталкиваясь в обычных ситуациях, изо всех сил стараясь не выглядеть полным придурком. В голове у меня каждый час что-то радостно бухало, бабахало и разлеталось кусками мозга и ауры. Зато потом на много лет вперед я уже ничему не удивлялся. Кто понял жизнь, тот не спешит. Вы скажите отдельные вещи были уже тогда. Я отвечу, может, где и были, может, в Москве, а в моей барнаульской жизни не было. Рассчитывались наличными, музыку слушали с кассет, печатали на машинках, фотографировались 3х4 и ждали сутки.
Продолжение следует